Думаю, что до трагедии Сибилл вообще хорошо относилась ко всем членам семьи. Капризничала, но не вредничала и вообще любила с братьями проводить время, включая Эда. После трагедии эта ее привязанность к семье вообще перестала чем-либо ограничиваться, просто потому что у нее никого не осталось и Эдмунд стал для нее целым миром и человеком, к которому она не просто привязана, а без которого с трудом представляет свою жизнь. Так что душераздирающих сцен с молчаливыми истериками из-за отсутствия Эда рядом, потому что ему нужно решать дела семьи, не избежать точно. Вряд ли она в первые месяцы вообще даже позволяла кому-то кроме брата рядом с собой находиться достаточное количество времени. И вместе с тем вряд ли она позволяла брату надолго ее оставлять. А если оставлял... Ну... В больнице немногое можно сломать, в принципе. По этой причине уже тогда стали инцестные притязания появляться - она же не видит грани совершенно никакой. Брат для нее - абсолютно все и почему нельзя переходить определенный рамки, ей на тот момент вряд ли ясно. Она не отделяет фигуру Эдмунда от своей собственной. В ее сознании они вообще неразделимы. В свою очередь Эд рассматривает ее в моем восприятии, как последнее хорошее, что у него осталось и последнее, что не было опорочено ни трагедией, ни его образом жизни. Это дает толчок ощущению, что Сибилл принадлежит исключительно ему и никто больше с ней вообще не может поддерживать связь. Такое отношение в свою очередь поддерживает инцестные притязания младшей из Виндзоров и дает ей основания полагать, что брат воспринимает ее так же, как и она его.
И тем тяжелее ей дается то, что он отправляет ее в полицейский участок. Это еще раннее время после трагедии. Она вообще не говорит и чертовски замкнута, но если этого не сделать, то дурная характеристика от органов опеки и прокурора и Эду просто не дадут опеку над сестрой. Но Сибилл это объяснить попросту вообще невозможно абсолютно. И я не знаю, что там делает Эд, чтобы ее туда отправить и как она вообще его потом за это прощает. Все то время, что она торчит в полицейском участке, брат занимается делами семьи и по большому счету не знает, что Сиб там давно уже не с психологами общается. Но о фигуре копа, к которому она чертовски привяжется из-за отсутствия рядом брата, Эдмунд вряд ли узнает раньше, чем когда решит отправить ее в другую страну. Потому что Сиб не рассказывает. А что там в полицейском участке происходит - вообще пофигу.
Понятно, что при таком положении дел, весть о высылке за пределы страны - это для нее страшный удар. И понятно, что брата она посчитает предателем из-за этого по меньшей мере до момента его ранения. Потом же она начнет трястись из-за того, что он повторит судьбу отца. Сиб начнет примерять на себя роль их матери и это в очередной раз будет лишь подтверждать эти ее инцестные устремления. Не всегда осознанные.
Возвращаться в Даллас она вряд ли прям планировала. Просто после кокаинового скандала в Лондоне, как мы обсуждали, Эд ей не позволит там одной оставаться. Просто из опасений, что она и впрямь наделает глупостей. Решит держать ее рядом с собой с тем, чтобы ее контролировать. Сиб по началу, вроде, рада будет. Но потом поймет, что в Далласе для нее нет ровным счетом ничего. Брат уже успеет отгрохать здесь свою империю и по возвращении Виндзор поймет, что ей в этой империи вообще нет никакого места. Сестрой главы она быть не может, потому что они уже перешли за пределы таких отношений. Его женщиной - не может быть так же, потому что этого не одобрит общественность и это же повредит их семье. Она приткнется адвокатом банды, но очевидно, что это будет ставить ее под удар и они с Эдом регулярно станут скандалить на тему того, что она глупо рискует собой. В контексте этого она будет единовременно нуждаться в брате, потому что у нее в Далласе больше никого нет. И в то же время она будет винить его за то, что они оказались в такой ситуации и ничего уже нельзя сделать. Эд в свою очередь будет стремиться ее оберегать от всего и злиться из-за того, что она не слушается и делает глупости. И все это на фоне их весьма ощутимой тяги друг к другу.